Казалось, в помещении никого нет и Хинамори Момо не задумываясь о том, куда же мог подеваться заключённый, вошла, неосторожно отходя от двери. На плечи опустились тяжелые руки, а тихий голос произнёс лишь одно слово: «сдохни». На девушку навалилась страшная апатия, даже видя, как через окошко заглядывает охрана, а иногда подходит кто-то из капитанов, она не могла позвать на помощь. Зачем Айзен оставил ей осознание происходящего было ясно, милосердие никогда не было его отличительной чертой. Смотреть, понимать, что сама выпустила страшнейшее зло наружу, к товарищам, это сводило с ума и когда Сой Фонг обнаружила подмену, причём совершенно случайно разум девушки восстановить уже не было никакой возможности.
Айзену же в облике Хинамори было не очень-то удобно вызнавать интересующие детали, которые пригодятся, когда начнётся вторая война, в которой он планировал победить без особых потерь, учтя старые ошибки и более тщательно изучая слабости противника. Когда же заметил, что за ним почти по пятам, стал ходить Тоширо, иногда сменяемый Бьякуей понял, заподозрили. Отвести им глаза было не проблемой, а учитывая, что всё необходимые знания он уже получил, можно было отправляться. Но возник вопрос куда? На волевом лице возникла очень неприятная улыбка, конечно же, как он мог забыть, ведь не все ещё получили по заслугам, Хинамори была лишь первой ласточкой.
Отправившись в Каракуру как будто бы на задание, Соуске не теряя времени даром, отправился прямо в ангар к вайзардам. Шинджи конечно удивился, встретив на пороге девчонку, которая как он помнил, всё же осознала в последней битве, насколько безразличны Айзену окружающие. Не знал он только одного, что этот ненавидимый всеми Бог решит начать мстить именно с него. Когда они оказались наедине, девушка как-то зло усмехнулась и ударила его поддых, становясь собой, Соуске.
- Ах ты! – изумление было настолько сильно, что только последовавшая следом за превращением атака застала врасплох снося с ног и впечатывая в стену. Когда был поставлен кеккай, Шинджи не заметил, а отсутствие остальных вайзардов до вечера, показалось смертным приговором. Но в планы Айзена не входило убивать, вволю поиздевавшись, получив одну единственную царапину, наконец, обнажил Кьоку Суйгетсу. Хирако замер как будто наткнулся на стену в середине атаки, опуская голову, чувствуя, что тело не слушается и разум мутнеет.
- Вот теперь мы поговорим. Надеюсь, дойдёт простая истина, я не собираюсь убивать тебя или кого-то из вайзардов. Это не входит в мои планы. – Соуске задумчиво посмотрел на своего бывшего капитана и почти нежным жестом отвёл упавшие на лицо волосы. – Ты для меня достанешь Хогьоку и я вновь соберу эспаду,  но над ней будет стоять моя личная гвардия, ты со своими вайзардами. О том, что будет дальше, поговорим после.
Думаю, не долго Хирако будет не соображающей марионеткой, это и к лучшему. Ломать единственную неразгаданную загадку не хотелось бы. А будет ли он дальше помогать мне по своей воле или нет, это ещё одна загадка, ответ на которую предстоит узнать.
Соуске усмехнулся своим мыслям, привычно дёрнув за прядь, отдавая приказы о подготовке к уходу в Уэко Мундо как только будет добыт Хогьоку.

Урок пролетел как-то быстро. Она почти не слушала учителя, лишь посматривала в окно и думала о том, куда убежал Ичиго. Почему он это сделал? А ведь начиналось все очень даже неплохо. Он словно сам взял и сломал тот самый карточный домик, что они вместе выстраивали.
Так бывает… Когда одному не нравится, а второго все устраивает и тот, кому не нравится, берет и ломает все с фразой: «мы сделаем лучше. Я сделаю лучше!», показывая свой эгоизм. От этого дрожь по коже и отвращение. Разве так можно?
Очередная перемена. Взгляд вновь в окно. Вдруг Он появится? Переводит взгляд в сторону двери… Войдет как обычно в класс, опустив голову, махнет всем рукой и сядет рядом с ней. Как обычно скажет: «Йо, Кучики!» и поднимет на нее свои глаза.
Ичиго… Вернись, пожалуйста!
Тихо вздыхает и откидывается на спинку стула, полностью погружаясь в свои мысли. Столько времени прошло, а она все никак не свыкнется с этой чертой его характера – эгоизм, вспыльчивость. А ведь иногда кажется, что он как на ладони. Каждый шаг, каждое действие, каждое слово… она всему этому может найти объяснение, но бывают такие моменты, когда Куросаки словно отрезается от своего собственного «я» и в такие моменты им руководствует какой-то другой человек, но не он…

- Кучики-сан. Может я смогу тебе чем - нибудь помочь. На сколько я помню, если человек с кем-то из близких людей поговорить, то ему должно стать легче. <…> - Ну, Кучики-сан. Расскажи, что тебя тревожит именно сейчас. Всё равно по твоим глазам можно прочесть, что тебе тяжело.
Мягкий голос Орихиме доносится до Кучики словно из другой комнаты – отдаленной. Приглушенный, почти неслышный. Но он выдергивает ее из мыслей и возвращает к реальности.
Кучики поднимает глаза на Орихиме и пристально смотрит ей в глаза, ни сказав ни слова. Опускает глаза и переводит на окно…
Солнечные лучи пробиваются сквозь тучи и пытаются согреть землю после зимы. Лепестки сакуры разлетаются в разные стороны под ветром. Глядя на эти розовые лепестки цветущей вишни почему-то сразу вспоминается Сейретей и Брат. Битвы, крики, боль, слезы. Почему все самое грустное?
Нахмурившись, она вновь смотрит на Орихиме и натянуто улыбается, мягко произнеся: – Нет, все хорошо, Орихиме… Правда, хорошо, не беспокойся.
Рукия бы с радостью поделилась своими переживаниями с Принцессой, но явно не сейчас, когда их окружает толпа одноклассников. В таком шуме просто нет желания говорить что-либо. Разве что…
– Пока перемена, пойдем прогуляемся?
Кучики облокотилась руками об парту и приподнялась с насиженного места, уже готовясь выйти из класса и явно не вернуться туда больше. По крайней мере, сегодня.

флэшбэчный пост, от лица белой лошадки Куросаки.

Отредактировано Ishida Uryu (2011-05-05 00:48:58)